РАДЖАБ МИРЗО: БЕГСТВО ОТ СМИ НЕ ПОМОЖЕТ РЕШАТЬ СУЩЕСТВУЮЩИЕ ПРОБЛЕМЫ
Ежегодно 3 мая отмечается Всемирный день свободы печати, который также известен в нашем обществе как Международный день свободы слова.
В этот день, как и в первый день запуска сайта «Oiina» (Зеркало), мы решили взять интервью у таджикского журналиста Раджаба Мирзо. Выражая ему благодарность за сотрудничество, а также поздравляя всех писателей страны и всех, кто уважает права и свободы человека, теперь, дорогой читатель, предоставляем это интервью к вашим услугам.
Ойина: Свобода слова в Таджикистане ежегодно, мягко говоря, считается неуместной международными организациями, но власти отрицают мнение иностранных организаций, ссылаясь на то, что количество негосударственных СМИ в стране больше, чем количество государственных органов, и ссылаются на соответствующие законы, в СМИ, условия для свободы слова есть. В связи с этим хотелось бы узнать ваше мнение по данному вопросу. То есть, кому из них мы должны верить?
Раджаб Мирзо: Есть разные показатели уровня свободы слова и прессы. Всякое правительство, особенно если его критикуют, оправдывает себя любым способом. Однако у международных организаций есть свои стандарты, хотя сейчас нельзя сказать, что их критерии отбора также охватывают реальные факты и результат является беспристрастным. К сожалению, в последние годы мы видим, что иногда их оценка основывается и на воздействующих на них идеологиях... Если обратиться к политико-идеологическим дебатам, то важнейшим мерилом свободы слова и печати являются слова американского медиамагната Херста, который однажды сказал: «Вы хотите понять уровень свободы слова и печати в той или иной стране? Посмотрите на количество экземпляров его печати!» Это правда, что место печатных СМИ в мире изменилось. Но вместо измерения «количества публикаций» можно увидеть реакцию правительства на новые технологии и интернет, оценить уровень свободы слова в стране. К сожалению, ни количество пресс-релизов (разумеется, обязательная подписка на государственные издания и не только их не в счет, так как эта обязательная подписка не означает, что они читатели) и Интернета не означают, что Таджикистану есть чем гордиться из.
Ойина: За последние несколько лет были предприняты шаги по расширению свободы слова в Таджикистане, включая изъятие статьи о клевете из Уголовного кодекса Таджикистана, издание Указа Президента №622, разработку нового закона о печати и назначения органов власти для проведения пресс-конференций. Но почему эти усилия по предоставлению информации общественности уменьшились?
Раджаб Мирзо: Конечно, на первый взгляд все это кажется очень отрадным и даже серьезным. Но давайте оценим эти шаги отдельно. Удаление положений о клевете, вызвавших политический резонанс в прессе (2012 г.). Во-первых, он не исчез полностью. Сейчас эту норму отменили только для простых граждан, а за оскорбление и клевету на представителей государства, а особенно Президента Таджикистана (а теперь и лидера нации) предусмотрены суровые уголовные наказания. И это несмотря на то, что во всем мире необходимо убрать эту статью закона в отношении государственных служащих. Мое личное мнение по этому вопросу таково, что при наличии следственных органов и независимого суда нет необходимости криминализировать эту статью закона. Это, в свою очередь, повышает ответственность журналиста. Лично я никого не оскорбляю и не клевещу, и не боюсь столкнуться с такой ситуацией. Опасение только одно: когда нет независимой прокуратуры и суда, они могут приказать и наказать все, что им не нравится, оскорбление и клевету. Но у нас проблема с оскорблениями и клеветой. К счастью, среди молодых журналистов это меньше, но у нас есть «авторитетные журналисты», которым нечего сказать, кроме оскорблений. Оскорбляют и клевещут не только чиновники, но и простые граждане и их коллеги: со всей откровенностью. И они хотят связать свое поведение с демократией и свободой слова. Я думаю, что наказание таких людей обязательно разовьет в других профессиональную ответственность.
По поводу появления Постановления №622 «О реагировании должностных лиц на критические и аналитические материалы в средствах массовой информации» я неоднократно говорил, что если бы подход к журналистике соответствовал действующему законодательству, то в нем не было бы необходимости. С другой стороны, подумайте логически, если журналист и СМИ обеспечены необходимой информацией, какая потребность в ответе? Например, в СМИ развитых и законных стран нередко публикуется ответ. Журналисты готовы судиться с чиновниками, но воздерживаются от публикации ответа, который в большинстве случаев опровергает информацию журналистов. Потому что это считается некой потерей доверия зрителей, для них это самый главный критерий. Для написания такой статьи журналист, безусловно, должен быть обеспечен достаточным объемом информации и, кроме того, СМИ должны следовать формату профессиональной статьи, охватывающей все стандарты профессиональной журналистики.
Ойина: Все ли наши СМИ следуют этим стандартам?
Раджаб Мирзо: К сожалению, у меня нет положительного ответа на этот вопрос. Причины несоблюдения этих норм, я думаю, зависят от двух основных факторов: - низкие зарплаты журналистов, не заинтересованных в профессиональном писательстве. Например, «Озоди» или «Би-Би-Си», местные СМИ, такие как «Азия-Плюс», часто освещают события в Таджикистане, потому что их журналисты хорошо зарабатывают и делают все возможное, чтобы получить любую информацию. В результате они получают важную информацию. Однако, если журналист не напишет статью в соответствии с профессиональными стандартами, она не будет принята, и коллегам не будет выплачена зарплата; - чрезмерно идеологизированное восприятие роли журналистики. К сожалению, сейчас, особенно в нашей государственной журналистике, даже хуже стереотипов советского времени, журналистика стала инструментом их пропаганды, и в результате их аудитория сильно уменьшилась. Основной аргумент, по-видимому, заключается в том, что предоставление журналистам информации важно для общества. Несколько лет назад возникла ситуация, усугубившая ситуацию. Утверждается, что они хотели передать какую-либо официальную информацию другим только после того, как она была опубликована в государственном информационном агентстве «Ховар». И это несмотря на то, что статья 162 УК РТ носит название «Воспрепятствование законной профессиональной деятельности журналистов». К сожалению, эта статья Уголовного кодекса до сих пор не рассмотрена.
Ойина: Если политические силы стран, как правительственные, так и оппозиционные, используют СМИ, то почему наши власти их избегают?
Раджаб Мирзо: Действительно, одним из столпов демократического общества является наличие реальных оппозиционных сил, баланс, в котором принимаются решения. В социологии их также называют «группами давления». Еще несколько лет назад если у нас и были лучшие условия для свободы слова и печати, то только при наличии более активных оппозиционных политических сил. Чего нельзя сказать о политически активных партиях, которые у нас есть сейчас. Молчание большинства из них – это одна сторона вопроса, плюс ни у кого из них нет даже партийного издания. Иными словами, пока «Багдад спокоен», правительство будет чувствовать себя комфортно и ему будет нечего сказать журналистам. Они имеют свое слово «наверху» и считают его важным. Иными словами, власть как будто не чувствует зависимости от общества и не считает это важным. Эти «беглецы» — не то, что они называют «центризмом», а пренебрежение законом, требованиями дня и демократическими нормами общества.
Ойна: Что касается информационной кампании между Таджикистаном и Кыргызстаном, некоторые наблюдатели говорят, что мы проигрываем в этой кампании, и что этот проигрыш связан с нерегулярными отношениями между властями и СМИ. Вы так думаете?
Раджаб Мирзо: Что касается вопроса о границе, я также сказал несколько лет назад, что мы проиграли информационную войну. Но сейчас я пришел к выводу, что то, что в Кыргызстане называют «информационной кампанией», на самом деле является безответственностью этой партии и закулисными играми отечественных и зарубежных оппортунистических группировок. В этой «кампании» мы видим, как они используют ложь проституток как «достоверное доказательство». Конечно, это не означает оправдания таджикских властей, которые затрудняются с предоставлением информации. Думаю, они даже не умеют правильно пользоваться достоверной информацией или не понимают ее сути. Правда, централизация власти в данном случае положительна, что предотвращает различные провокации. Таджикские журналисты прекрасно понимают и придерживаются принципа «не навреди!». Но иногда правительство или близкие к нему группы пытаются указать на наших коллег, почему они не идут на «информационную войну». Это называется самоисключением. Короче говоря, Таджикистан может не знать об «обработке информации», которая является важной частью мировой политики. В противном случае у нас есть много возможностей ...
Ойина: Играет ли роль в этом процессе медленная реализация законов и правил, касающихся доступа к информации?
Раджаб Мирзо: Мы уже говорили об этом.
Ойина: Вы когда-нибудь подвергались давлению со стороны органов безопасности или других государственных органов, чтобы они предоставили информацию общественности или получили доступ к информации, или даже просто ради журналистики, или чтобы вас допросили в любое время? И если да, то какова была ваша реакция?
Раджаб Мирзо: Если брать прошлый год, то только один раз меня попросили не писать об этом. Это снова было предметом пограничного спора, и я тогда особо ничего не писал. До этого были случаи, особенно в 2020 году — времени COVID-19. Было даже много попыток возбудить против меня уголовное дело, хотя я не думаю, что они могли бы найти какие-то серьезные доказательства из тех же примеров. Вероятно, причина того, почему они это делают.
Ойина: Были ли случаи, когда ваше присутствие было «душераздирающим» из-за давления?
Раджаб Мирзо: Конечно, я понимаю положение тех, кто работает в самых тяжелых условиях, как в социальном, так и в финансовом плане. Но когда дело доходит до стресса, нужно помнить одну вещь. Например, судебный спор с журналистом я не считаю давлением, но это нормальный случай. Разве не так в США и Европе? На это может уйти меньше месяца. Проблема опять же в том, насколько у нас независимый следственный и судебный орган и верховенство права. Вот в чем проблема, и невиновного журналиста могут посадить за решетку или дать ему еще одно наказание. В противном случае я не боюсь иметь юридический спор с кем-либо.
Ойина: Вернемся к условиям доступа к информации. В последние годы пресс-конференции перешли от вопроса к отчету. Рассматриваете ли вы такой подход как ограничение доступа к информации или есть и другие факторы?
Раджаби Мирзо: В этом процессе участвуют не только государственные органы. Медиа-совет выступил на пресс-конференции в прошлом сезоне. Как член правления этого совета, я не хочу ничего к этому добавлять.
Ойина: Сегодня есть и другие площадки для социальных сетей, которые в Таджикистане играют большую роль, чем СМИ, с точки зрения общественного мнения. Основан ли рост роли этих социальных сетей на безответственности наших СМИ в решении проблем общества или само общество стало более активным?
Раджаб Мирзо: На самом деле существует мнение, что Интернет возник против государственной цензуры прессы. Нет сомнений в том, что она сыграла большую роль, чем средства массовой информации. В сверхдержавах и развитых странах уважают роль социальных сетей, так как увидели, что они даже сыграли важную роль в президентских выборах и изменили их исход. Во многих цивилизованных странах сейчас есть специальные отделы для связи с социальными сетями. В нашей стране их стараются «игнорировать», а некоторые наши журналисты даже пишут и думают, что лучше этих каналов не иметь и блокировать.
